О Журавлиной Долине

Родятся новые леса и города, звери и птицы, травы и цветы. Лишь новые речки не родятся. А те, что родились и, являясь единственными и неповторимыми, текут перед нашим взором, будут жить вечно, по, крайней мере, в человеческой памяти. Все в мире рождается, продолжая свой род и вид. И я потомок основателя рода по прозвищу «Коханый» продолжаю наш РОД. Только не там где ОН был основан в «Журавлиной Долине» при впадении реки Свислочь в реку Березина, а в городе Москва. Но с годами всё сильнее тянет в родные места.

И мы с сестрой Клавдией строим заново родовой дом в «Журавлиной Долине» – в деревне Ленино Осиповичского района Могилёвской области на берегу реки Свислочь.

На речном берегу некрасивых деревень и городов нет, как и людей. И быть не может. Я всегда радовался за людей, живущих в деревне, стоящей на реке. Надречная деревня всегда счастлива. Речные люди никогда не могут быть усталыми и злыми, потому что река снимает с тебя раздражение одним своим прикосновением, словно ласковая матуля. Очарует тебя так, что часами сидишь на берегу, смотришь на текучую синь (кстати, город Осиповичи основан 140 лет назад на берегу речки Синяя. В народе её любовно называют Синька), и непонятно: в будущее ли она течет, в прошлое ли? Чувствуешь главное: течет сквозь тебя, делает тебя соучастником и прошедшего, и грядущего. Делает тебя бессмертным.

Особенно остро, почти физически ощущаешь себя плотью реки, плотью вечности, когда, опустив весла, покорно плывешь в низенькой лодке-плоскодонке туда, куда несет течение, и когда река широкая неохватная взглядом, такая, как Свислочь и Березина. Зелень неистовствует по обоим берегам, нависает над рекой, стараясь лишить ее небесного отражения и земного пространства. Но река сильнее. Об этом свидетельствуют рухнувшие в воду вековые дубы и сосны.

Река Свислочь впадает в Березину. Река Березина впадает в Днепр. Река Днепр впадает в Чёрное море. И далее могучий Океан. Все древние цивилизации рождались непременно на речных берегах. То, что все на земле смертно, человек понял умом, но сердцем он никогда не воспримет это хладнокровно. Смертны мы сами, смертны птицы и звери, деревья и травы. А река, текущая в вечность? Что чувствует человек, заметивший и осознавший, что река тоже смертна? Могу ли я представить, что вдруг исчезли река Москва? И москвичи остались без Москвы-реки. Нет.

У надречной деревни свой лексикон и своя речь. Люди устраивались на ее берегу основательно, в расчете на вечность реки, на ее верную службу хозяйству и душе. А какие сады. Как они сказочно цветут и плодоносят. Сад — это фундамент усадьбы и всей жизни.

Не зря в Америке поселенцы обязаны были в течение трёх лет посадить не менее 50 плодовых деревьев. Иначе у них отнимали участок земли. И жил в Америке человек – яблоневый сад, который приезжал за три года на новое поселение и в питомнике выращивал саженцы, которые потом продавал поселенцам. Третью часть своей жизни он пешком ходил по Америке и говорил людям о чудесах яблоневых садов. Недавно в Америке поняли, что супермаркеты с стандартизованными яблоками – это гибель не только яблонь, но и всех плодовых деревьев. Так как яблоня – их Праматерь. И они заново начали создавать яблоневые сады, предварительно закупив на их прародине в Казахстане (Алмата – Яблоневый Сад) дикорастущие яблони.

В нашем родовом саду – столетние яблони. Некоторые начали усыхать. Но пока жива хоть одна ветка на них – спилить усохшие яблони в саду не поднимается рука. Я уважаю старые яблони, как и китайцы, которые под каждый сук делают каменные подпорки. Очень бережно к царскому яблоневому саду относятся в Коломенском (Москва). Спилить усохшие яблони – это всё равно, что засыпать реку Свислочь, на берегу которой яблони были в цвету. И надеюсь, ещё долго будут.

Природа может родить речку только однажды. Все речки уже рождены и больше рождаться не будут. Цветущий и плодоносящий яблоневый сад Человек может посадить и вырастить тоже только однажды.

Давайте беречь и жалеть реки и речки, яблоневые сады, хлебные поля и всё живое.